Последние три дня сидела в библиотеке, готовясь к колллоквиуму, тема - кельтские источники истории о Тристане о Изольде ^__^ я еще не разлюбила кельтику.. очень интересные предметы в этом семестре.. все старые желания потихоньку исполняются - чаще, когда уже не так уж и нужно, как бы давая понять, чего они все стоили.. желания исполняются, а гармонии нет. я ее опять потеряла и ищу. в десятый, сотый раз - таков уж путь.
глаза ужжжасно от компьютера болят... зря я столько сообществ насоздавала - вести их уже не хочется, да и вряд ли кому-то они очень нужны.. кто хочет, сам найдет инфу по санскриту и картинки индийские.. так что простите меня мои сообщества, я вас отпускаю.. вообще в интернете я чаще убиваю время, чем занимаюсь чем-то полезным.. так что я опять ухожу в монастырь, тем более и учеба скоро начинается. а "в реале" у меня столько всего что хоть отбавляй (там всегда много всего, и никогда не скучно, если быть в нужном расположении духа).. наверное я все-таки переключусь на свой рукописный дневник - мне все более кажется странным писать здесь сокровенные вещи, которые при встрече людям я бы не сказала никогда. а здесь только друзей читать буду)
PS обожаю писать не соблюдая знаки пунктуации здесь, в интернете. прямо какое-то наслаждение )) а когда нужно, переключаюсь обратно
мне будут переустанавливать комп.. выложу сюда свои ссылки, чтоб не потерялись.. или чтобы от них освободиться) оставить только главные.. ссылок будет много))
кстати, источником вдохновения чаще всего была музыка (Enigma или Blackmore's Night) и/или картинка. В этом отрывке - картины художника Уотерхауза:
РунЗа несколько минут до полуночи Рун неслышно встала, оделась и, быстро спустившись по длинной винтовой лестнице, вышла в сад. Она подняла четырехгранный стеклянный сосуд с узким горлышком, который держала в руках, и несколько секунд задумчиво любовалась лунным светом, проходящим сквозь густую прозрачную жидкость. Потом обмочила в ней пальцы и коснулась глаз. Её поразила страшная боль – она стиснула зубы, чтобы не закричать. Когда боль прошла, Рун медленно, с опаской открыла глаза, но не обнаружила вокруг никаких перемен. Для уверенности она еще побродила немножко среди деревьев, думая: “Я совершенно сошла с ума”. Почувствовав наконец усталость, девушка села у ствола яблони, посмотрела на полную луну, на сосуд в руках, на чёрную, громадную тень замка – и вдруг чувство мистического страха овладело ею. “Что я делаю здесь, одна, в этот час?” – спрашивала себя Рун и не находила ответа. Внезапно она заметила в стороне то, чего раньше не было – дерево, светящееся серебристо-голубым. Когда она подошла поближе, то увидела, что у дерева вместо листьев словно застывшие слезы или капли росы. Ветви дерева опускались до земли и касались кристальных вод неизвестной реки. Неожиданно, когда Рун протянула руки, чтобы дотронуться, сами ветви зашевелились, зашелестели и потянулись к ней. Она вдруг почувствовала полное доверие к этому странному существу. Именно Существу, потому что оно было живым. Одна из ветвей нежно оплела руку Рун от локтя до ладони и распустилась в ней водяной лилией… Девушка невольно залюбовалась ею: совершенным, непорочным, неземным творением природы чуть колыхался в ее руке цветок. Какая-то синяя тень проскользнула среди деревьев. Рун вздрогнула и целую минуту, показавшуюся вечностью, стояла, беспокойно озираясь по сторонам и не смея шевелиться. Но никакая сила уже не смогла бы заставить ее вернуться обратно в замок. Последний раз оглянувшись на Древо и набравшись смелости, Рун ринулась в погоню за Неизвестностью. Бежала девушка долго. Длинное платье мешалось под ногами, колючки и сухие ветки были повсюду, но Рун точно слышала звук удаляющихся шагов впереди и не обращала внимания ни на что. В ее душе царила странная Уверенность: в том, что настал час, что-то должно непременно произойти.… И почему, почему не может что-нибудь великолепное или великое случиться с ней, всю жизнь прожившей в мрачных стенах замка?! Так думала она, а впереди стал нарастать шум падающей воды, и девушка умерила шаг. Когда она выбежала из-за деревьев, ее глаза, привыкшие к темноте, различили впереди какую-то бескрайнюю тьму впереди, в которую с грохотом низвергалась вода. Рун бросила камень в эту темень, и не услышала удара. Это была зияющая пустота. Рун уже и думать забыла о синей тени, за которой она бежала. Рун хотелось знать, где она, а мысль о возвращении домой была невыносима. “Да и найду ли я дом? Этой пропасти раньше не было, кто знает, где сейчас замок? И где я?”. Но все что угодно было лучше той обычной жизненной рутины, в которой проходила ее жизнь.
"стояла, беспокойно озираясь по сторонам и не смея шевелиться"
и вот еще один набросок. "гэлэх" по-ирландски значит "луна", а "гриан" - солнце))
читать дальшеКазалось, дорога тянулась бесконечно. Сэр Уильям Гэлэх, усталый, изнуренный, отпустил поводья и понурил голову. На вид ему было лет около сорока, одет он был в сияющие доспехи, хотя имел такой вид, будто тяготился ими… “И зачем я только пошёл в рыцари?” – думал он. Тёмно-синие глаза его, всегда такие лучистые, словно звёзды в предрассветном небе, стали тусклого серого цвета. “Десять лет скитаний, поисков неизвестно чего и спасений неизвестно кого. Я должен был бы очиститься, стать лучше. Но я ничего не чувствую”. “Для кого была придумана эта сказка про Грааль? – с ожесточением вопрошал он. – Разумеется, для таких дураков как я. Святость, добродетель – это, конечно, хорошо… И что бы мне дал этот дурацкий Грааль? Лишь момент лицезренья – вот награда за годы отшельничества…” “Я всего лишь недостойный раб, - думал он спустя некоторое время. – Неужели я имею право судить Божественное? Награды не может быть, ибо здесь не место корысти…” “Ну и бегите вы за этим Граалем. А я лучше бы сидел дома да растил детей. Тогда я бы знал, что прожил жизнь не зря. А так – разве мир стал лучше от моих подвигов?” Так он думал всякий раз на пути от одного города к другому, где забывал всякие сомнения и вновь помогал несчастным. “И что это я, как дурак, в этом шлеме еду? Тьфу! – он снял шлем, и густые каштановые кудри легли ему на плечи. - Кажется, ещё одна деревушка, - заметил он, вглядываясь вдаль. – Надеюсь, хоть здесь мне дадут ночлег? Несмотря на свои сетования, Уильям даже не думал о возвращении домой. Он принял свою судьбу такой, какая она есть, и не мог свернуть с дороги, не пройдя её до конца. Рыцарь ласково потрепал своего гнедого коня по холке. - Давай, Гриан, ещё немного. Скоро и ты отдохнёшь… Гриан повернул голову и искоса взглянул на хозяина большим влажно-чёрным глазом, будто не веря его словам. Потом чуть слышно заржал и ускорил бег.
- О прекраснейший, благороднейший рыцарь, - галдела городская толпа, - о наш спаситель! Уильям тяжело вздохнул. - Расскажите, в чём ваша беда, - спросил он, - а потом, надеюсь, я смогу спокойно поспать… Из толпы выдвинулся какой-то человек по имени Джек, уже средних лет, с солидным брюшком. - Видите ли, благородный сэр, тут ходят такие слухи… Напасть какая! Сохрани нас, боже, дай жить спокойно… - Гхм… - напомнил о себе Уильям. - А, ну да, - одёрнулся Джек и продолжил заговорщическим тоном: - так вот, говорят, будто тут водится страшное чудовище, наполовину бык, наполовину слон, наполовину козёл, наполовину… - Да это уже не наполовину… - поправил Уильям, улыбнувшись. Толстяк лишь отмахнулся, как от назойливой мухи. - Оно похищает наших красавиц и пожирает! – глаза рассказчика округлились; видно было, что он хотел произвести впечатление на рыцаря. Уильям снова не сдержал улыбки – эту чушь про чудовище он слышал уже в третьем городе подряд. - Это всё, конечно, удивительно… да вот как насчёт ночлега? Но увлекшийся Джек его не слушал. - Тут такой случай был: идёт себе Катрина, священникова дочь, идёт, значит, мирно, никого не трогает. И вдруг… - Гм… думаю, мне стоит вернуться домой, - как бы в никуда промолвил Уильям. - А… ну да, вы… Ступайте за мной скорей, - спохватился мужичок и повёл его к себе в дом. “Ничто не стоит мне приютить этого рыцаря, зато потом…о, потом… Джек Милосердный – как звучит-то, а?” – размечтался он.
«Он блуждал по лесу, одетому в белое платье из тумана. Им овладевало безотчетное чувство страха. Медленно и неестественно покачивались ветви, звуки были приглушены и раздавались будто из-за невидимой завесы. Он никак не мог найти выход из этого зачарованного места, лес не хотел этого… Внезапно туман словно стал стекаться в одну точку и принял вид женщины в длинном черном платье. Она повернулась - он не смог разглядеть её лица – и поманила рыцаря за собой и плавно, словно не касаясь земли, ушла. Уильям осторожно ступил один шаг, другой, и бросился вдогонку. Чем быстрее он бежал, тем дальше она была, и всё таяла, таяла на глазах… Она исчезла. “Где же ты, где?” – Уильям не мог остановиться и бросался то туда, то сюда. Он не мог признаться себе, что потерял самое главное, и что это уже не вернуть. Вдруг…что это? Голос…песня… Откуда? Словно поет листва деревьев… Нет, вон там – ветка покачнулась – здесь прошла Она!..» - Эээ, сэр, просыпайтесь! Пора в путь! - Какого чёрта… Уильям Гэлэх проснулся.